Добрый день, Империя.
Сегодня поговорим о британцах и о том, как они докатились до жизни такой. И да, мы сегодня не о падении уровня жизни в Британии, хотя там тоже очень много тем для обсуждения, однако куда показательнее сейчас выглядят внешнеполитические действия Лондона — именно они являются настоящими признаками упадка бывшей Британской империи.
Итак, 150 лет назад Лондон открыл свое представительство в Токио. Все это время британское посольство на правах собственника занимало огромный комплекс зданий через реку от Императорского дворца микадо. Британская недвижимость за полтора века пережила многое — и землетрясение 1923 года, и разрыв дипломатических отношений во время Второй Мировой войны. Единственным, чего не выдержала британская недвижимость, оказался Brexit, после которого британцам пришлось продать половину комплекса компании Mitsubishi Estate Group.
Это произошло еще в прошлом году, однако серьезные проблемы с финансированием дипломатов возникли еще до Бориса Джонсона — как оказалось, у казначейства Ее Величества просто не хватало денег на текущее обслуживание недвижимости за рубежом.
Деньги, вырученные за продажу зданий, пошли на две цели — оплату большой задолженности за использование посольством солнечных батарей и на модернизацию посольства в Нью-Дели. Таким образом, дипломатам пришлось сократить персонал посольства в Японии, ибо в настоящее время Токио уже не играет для британцев той роли, которую играл раньше. Ничего личного, просто экономия.
Но это внешний признак. А вот внутренней реформой кабинета Джонсона стало объединение Министерства иностранных дел и Министерства по делам содружества (FCO) с Департаментом международного развития (DFID) — организацией, ответственной за зарубежную помощь в целях развития.
Иначе говоря, сегодня МИД Британии объединяет в себе сразу три ведомства — и было бы логично предположить, что финансирование новой объединенной структуры тоже увеличивается втрое. Это совершенно не так — финансирование осталось на уровне бывшего МИД, а вот объем работы и задач у чиновников и дипломатов увеличился втрое. Это к вопросу о «напечатают сколько нужно».
Джонсон сократил финансирование нового департамента на 5% по сравнению с 2019-2020 годами. Он также объявил, что Великобритания больше не будет пытаться выполнить свое обязательство тратить 0,7% своего ВВП на международное развитие, вместо этого сократив число до 0,5%, пока экономика Великобритании не восстановится.
Тем не менее, в 2016 году британским элитам Brexit был нужен, как воздух — с его помощью Лондон вышел из-под внешнеполитического влияния Брюсселя и принялся заново строить зону своих интересов. Понятно, что это задача даже не одного десятилетия — и все это время потребует постоянного вливания ресурсов, финансовых, сырьевых и человеческих.
С ресурсами сегодня проблема — и она будет только нарастать. Дело даже не в курсе фунта или падении накоплений у семьи Ее Величества — суть в том, что на пути новой глобальной Британии возникли проекты глобального Китая и глобальной России. Если с американцами о разделе мира еще можно было договориться, то вот с китайцами и русскими — никогда. Просто в силу исторических причин и генетической памяти этих двух народов.
На проект глобальной Британии понадобилось очень много денег — и Лондон принялся сокращать свои траты за рубежом. Посольство Бангкока, например, было продано в 2018 году за 420 миллионов фунтов стерлингов — вместо него британцы купили три этажа в современной башне, что обошлось им куда дешевле. Освободившиеся средства были направлены на укрепление посольств в Вашингтоне, Париже и Пекине. Этот выбор отнюдь не случаен, Лондон пытается укрепить лоббистское влияние в столице США, укрепляет свои позиции во Франции (особенно после прихода к власти невменяемых в соседней Германии) и пытается воздействовать на китайцев — в Лондоне отчетливо понимают, что с Пекином необходимо всегда держать руку на пульсе.
Были попытки по укреплению посольства в Москве, но они оказались безрезультатными — слишком враждебной была риторика Джонсона и его министров по отношению к России и Путину все последние годы.
МИД с его новыми полномочиями — это лишь верхушка айсберга. Такая важная для Лондона организация, как Британский совет, главное культурное и дипломатическое учреждение Лондона за рубежом, тоже попал под пресс экономии. Во-первых, Совет потерял значительную долю коммерческого дохода вследствие пандемии. Во-вторых, Ее Величество урезало для Совета ежегодные гранты — в результате уже сейчас Британский совет вынужден сократить от 15% до 20% сотрудников. В некоторых странах сокращение достигнет трети персонала — и заодно Совет сообщил, что закрывает свои офисы в двадцати странах.
В результате Великобритания отказалась от программ в областях, которые считаются наименее важными для ее национальных интересов. Расходы на работу по предотвращению конфликтов в Северной Африке и на Ближнем Востоке были сокращены примерно на 90 миллионов фунтов стерлингов, а программы в Сирии сократились на 69% в 2021-22 годах, согласно данным Государственного контроля, надзорного органа за государственными расходами Великобритании.
Понятно, что Борис Джонсон сейчас с удовольствием рассказывает, что программы международной помощи будут в полной мере возобновлены в 2024-2025 годах, однако здесь сразу возникает ряд вопросов.
Первый из них касается того, досидит ли сам Джонсон до этого чудного мгновения в кресле премьер-министра. Судя по происходящему, мистера Джонсона можно назвать излишне оптимистичным.
5 мая в Великобритании прошли выборы в местные советы. В Шотландии уверенную победу одержала Шотландская национальная партия, в Уэльсе большинство мест заняли представители Лейбористской партии, в Северной Ирландии впервые за долгое время лидирует национальная партия Шин Фейн. Контроль над муниципалитетами Англии взяла Лейбористская партия, при этом Консервативная партия потеряла около 500 мест в местных советах и контроль над 11 муниципалитетами.
Второй вопрос не менее важен — хватит ли британскому правительству средств для стабилизации экономической ситуации внутри страны. Учитывая, что уже 34 миллионам британцев пообещали следующую зиму без отопления, планы мистера Джонсона выглядят очень-очень оптимистичными.
Наша любимица Лиз Трасс — четвертый по счету политик, занимающий пост главы МИД за последние четыре года. Это все, что вам стоит знать о непрекращающихся успехах британской дипломатии.
И вот что крайне любопытно — уже сейчас в недрах МИД идет грызня за место под солнцем. Когда три ведомства слились в одно, потребовалась реструктуризация, которая, о чудо, стоит денег. Денег не нашлось, зато вместо них нашли четвертое ведомство, которое бодро всунули в новую структуру — им оказался DEXEU, Департамент по организации выхода из Евросоюза.
Итого, теперь МИД имеет в своем составе министра, его заместителей, двух постоянных секретарей (это не офис-менеджеры, как вы могли такое подумать?) и десять генеральных директоров.
Структура получилась настолько громоздкой и неуправляемой, что из-за проблем с пониманием поставленных задач, только FCDO покинуло, по меньшей мере, 213 сотрудников.
В результате таких титанических усилий, в стратегии международного развития Британии ставится задача уменьшить помощь таким органам, как ООН (и любым другим международным организациям) — теперь вместо 40% от общего бюджета FCDO на эти цели пойдет 25%. А это значит, что у Британии не просто закончились возможности для расширения международного влияния — сегодня не просматривается даже дальняя перспектива возвращения на прежние уровни финансирования.
А там, откуда уходят британцы, быстро появляются русские или китайцы, каждый со своим набором предложений. Это как рынок в России — выйти из него легко, а вот с попаданием обратно могут возникнуть большие проблемы.
А вот последствия слияния ведомств в огромную рыхлую структуру без понятной вертикали управления аукнутся Лондону еще не раз — в конце концов, знаменитая британская дипломатия когда-нибудь должна была закончиться.
Чисто академически мне жаль, что все завершается столь бездарно.
Свежие комментарии