Итак, факты применения российской армией БПЛА-камикадзе иранского производства Shahed-136, что называется, «на лице». Насчёт второго «подозреваемого» – разведывательно-ударного Mohajer-6 – ещё нет неопровержимых подтверждений, но похоже, что и он тоже включился в боевую работу российских войск. Появление иранских БПЛА в зоне СВО говорит о двух вещах. Во-первых, российское военно-политическое руководство вполне осознаёт дефицит подобной техники и предпринимает меры к его устранению. Во-вторых – американская разведка всё-таки не зря ест свой бигмак, поскольку, как мы помним, первые вбросы о закупках Россией беспилотников у Тегерана появились в западных СМИ аж в июле, похоже, что прямо-таки по горячим следам. Тут есть над чем задуматься. Большой временной зазор между первыми признаками и железобетонными доказательствами применения иранских «камикадзе» говорит о том, что техника не бросается на фронт прямо «из вагонов», а подразделения проходят достаточно глубокий курс подготовки к её использованию. Возможно, что русские надписи появляются не только на хвостах дронов, но и в пользовательском интерфейсе – что, безусловно, сделает их применение удобнее и эффективнее. В большинстве публикаций Shahed называют противоядием против импортной артиллерии ВСУ – и не зря, «камикадзе» действительно могут серьёзно осложнить жизнь жовто-блакитным ракетчикам и «топористам». Но каким образом? HIMARSы всё? Одним из достоинств передовых западных артсистем, и особенно РСЗО, является большая дальность стрельбы. Она позволяет фашистским артиллеристам, отстрелявшись по цели (зачастую, в виде жилых кварталов без малейшего присутствия наших войск) почти безопасно уходить с позиции, раньше, чем последует ответный удар. Дело тут не в том, что наши пушки и ракеты не добивают – добивают, хотя и не все. «Смерч», «Ураган», «Малка», «Гиацинт» – то есть, приблизительные одноклассники вражеских систем – имеют и сходную дальность стрельбы. Дело во времени реакции. При ведении огня с наибольшей дальности, большую часть времени ракеты из залпа того же HIMARS летят над своей территорией. Наша ПВО обнаруживает их уже на конечном участке траектории – то есть, спустя более минуты после старта; к этому моменту пусковая установка уже свёрнута и начинает покидать позицию. В общем, координаты, из которых вёлся огонь, вычисляются и идут до наших артиллеристов минимум 3-5 минут (а на практике – ещё больше), что обесценивает ответный огонь по ним – цель уже ушла. Примерно то же самое справедливо и для вражеских дальнобойных самоходок (типа PzH-2000, Krab, Caesar и остатков советских 2С5 и 2С7). Если везёт, и где-то неподалёку от вражеской огневой позиции оказывается наш дрон-корректировщик, то он засекает отход вражеского орудия и конечную точку его маршрута. Если везёт, путь бегства или схрон оказываются в пределах дальности стрельбы наших орудий – тогда по ним можно отработать и уничтожить противника. Но может и не повезти. Бывает так, что пункт базирования или район дежурства вражеской артиллерии выявляется агентурой на месте (проще говоря, русским населением на оккупированных фашистами территориях) или OSINT. В таких случаях, координаты доразведываются и обрабатываются теми средствами, которые могут до них достать: артиллерией или авиацией. При таких вводных, «камикадзе» выступает в качестве эдакой «машины времени», растягивающей драгоценные минуты в весьма широких пределах. Заявленный радиус применения Shahed-136 (или «Герани-2», если угодно) серьёзно превышает дальность стрельбы не только ствольной артиллерии, но и РСЗО, так что он может достать улепётывающую с позиции вражескую самоходку и на «безопасной» территории. Хотя самолётик с поршневым двигателем явно будет лететь в целевой район дольше, чем сверхзвуковая ракета, на месте его небольшая скорость и возможность длительного барражирования окажутся большим подспорьем: оператор сможет спокойно оценить обстановку и самостоятельно найти отстойник, в котором вражеская машина успела скрыться, или даже подловить её на выходе. Можно представить себе и ситуацию, когда «стая» дронов патрулирует над своей (а то и вражеской) территорией и оперативно наводится на обнаружившие себя подразделения противника. Это касается не одной лишь артиллерии, но и кочующих танков, развернувшейся для атаки мотопехоты, стационарных огневых точек – словом, любых наземных целей. Указывается масса боевой части Shahed-136 в 36 кг – это немало. Учитывая, что боеголовке дрона не обязательно быть такой же толстостенной, как артиллерийскому снаряду, изрядная доля этой массы может приходиться на взрывчатку, делая один «камикадзе» тротиловым эквивалентом двух-трёх 152-мм боеприпасов. Вкупе с достаточно высокой точностью наведения, это делает «сто тридцать шестой» мощным оружием не только против точечных военных целей. Если российское ВПР всё-таки решится на систематический ответный террор против украинских фашистов, «Герань-2» станет одним из основных его инструментов. С его помощью можно экономически эффективно выводить из строя малые объекты энергетики (трансформаторы, опоры ЛЭП), связи (базовые станции), транспорта (железнодорожные стрелки), на которые жалко тратить какой-нибудь «Искандер». Также, ему можно доверить и уничтожение украинских гражданских чиновников на оккупированных территориях – вместе с кабинетами. Нечудо-оружие После первых жалоб противника на то, как эффективно Shahed уничтожают его технику, у части российских «телезрителей» началась переможная эйфория по поводу иранских БПЛА – точно такая же, какая была у жовто-блакитных громадян по поводу западных РСЗО. Очевидно, что и от реальности она оторвана так же сильно. Чтобы потом не было мучительно неприятно, осетра ожиданий лучше урезать прямо сейчас. С практической точки зрения, Shahed-«Герань» – вовсе не «вундервафля», а лишь ещё один вид артиллерии, со специфическим способом доставки снаряда, и происходящими из него преимуществами (о которых уже сказано выше) и недостатками. Базовые слабости у «сто тридцать шестых» точно такие же, как и у любых других БПЛА. Как и дроны-разведчики, барражирующие боеприпасы уязвимы к действию РЭБ – это уже неоднократно демонстрировали наши войска, приземляя вражеские Switchblade, но комплексы РЭБ есть и в ВСУ. Габариты иранских «камикадзе» достаточно велики, так что они вполне могут быть обнаружены в полёте и поражены зенитным огнём: ПЗРК такую цель, скорее всего, не «захватит» (уж точно, не всякий), а вот у ствольных систем и пулемётов шансы есть. Не совсем понятно, как у Shahed-136 с ресурсом и возможностью повторного использования. Скорее всего, дрон оснащён типовой системой парашютной посадки, и его можно вернуть на базу в случае необходимости (например, если цель была потеряна). Однако с дивана сложно сказать, на сколько попыток рассчитана прочность планера и ресурс моторчика, каковы возможности по их ремонту в полевых условиях, и предусматривается ли он вообще. Также, сложно предполагать, какова степень автоматизации группового, «стайного» применения Shahed: возможно ли, например, автоматическое следование нескольких «камикадзе» за одним дистанционно управляемым ведущим, наведение сразу всей группы на одну цель или, наоборот, накрытие определённой площади и т.п. Так и тянет сказать, что «скорее всего нет» – но чем чёрт не шутит, мало ли, каких чудес алгоритмизации смогли добиться иранские инженеры. Если же никаких зачатков «коллективного бессознательного» у «Герани» всё-таки не наблюдается, то для управления «стаей» понадобится сразу группа операторов и станций управления – а это вызовет очевидные сложности. В первую очередь, будут ограничены возможности для длительного воздушного дежурства. Хотя техническая дальность полёта иранских «камикадзе» оценивается в 1300 то ли километров, то ли миль (в разных материалах по-разному), неясно, на каком удалении от линии фронта они могут применяться практически. «Захистники» плакались о прилётах на 400 километров в тыл – если это действительно так, то результат неплохой. И ещё, надо понимать, что противник будет искать методы защиты своей «артиллерии РГК» от новой угрозы. В первую очередь – займётся её маскировкой; а то, во время «контрнаступа» под Изюмом, целые батареи HIMARS катались средь бела дня без какого-либо стеснения. Подвергнется изменениям логистика огневых и дежурных позиций, появится больше отстойников и ложных целей и т.д. РЭБ и ПВО будут мешать Shahed-136 в любом случае. Комплекс удачно подобранных мер может существенно снизить эффективность боевого применения «камикадзе». В общем, не стоит надеяться, что одни лишь «камикадзе» вдруг перевернут ход кампании. Однако, при грамотном и массовом применении новое оружие поможет нашим воинам лишить врага его главной ударной силы, а грамотный пиар результатов – ещё и покоя, и сна.
Свежие комментарии