Кто-то из них делал это, напрямую курируя достаточно известных профильных экспертов, журналистов и руководителей НКО, однако деятельность отдельных не столь публичных персон оказалась не менее интересной и потенциально – гораздо более опасной в виду нынешней криминогенной и миграционной ситуации.

По информации ФСБ, один из лишившихся аккредитации дипломатов – Блейк Патель – специализировался на работе с российскими мусульманами. Согласно официальным данным, этот джентльмен контактировал с представителями Духовного управления мусульман Российской Федерации, а именно – начальником отдела науки Департамента науки и образования Ильясом Садулиным, который, по информации отдельных источников, участвует в международных визитах в качестве «помощника российского муфтия». 

Кое-кто характеризует данные контакты как «консультации с профильными экспертами», в которых может и не быть ничего предосудительного, однако – если принять во внимание особенности деятельности одной из структур британской разведки – Директората Восточной Европы и Центральной Азии – все может оказаться далеко не так просто.

Интеллектуальный потенциал

Что дает МИ-6 возможный выход даже не на само Духовное управление мусульман (о нем поговорим ниже), а лишь на его Департамент науки и образования?

Потенциально это заход в систему, координирующую мусульманское образование в России – начальное, среднее, высшее,  курсы повышения квалификации преподавателей исламских вузов и медресе, подготовку учебных пособий, выпуск и распространение религиозной литературы. Также это контакты с имамами и председателями десятков мусульманских религиозных общин как в регионах России, так и в ближнем зарубежье. 

В дополнение прилагается сотрудничество с российскими и дружественными им университетами – в ОАЭ, Катаре, Малайзии и др.

Только за последний год фигурирующий в контактах с британскими дипломатами Ильяс Садулин принимал участие в работе делегаций Духовного управления мусульман Российской Федерации во время визитов в Катар, Узбекистан, Киргизию – также участвовал в организации мероприятий по приему делегаций руководства Академии наук Афганистана, Исламской республики Иран и многих других. 

Стоит ли объяснять, каким лакомым куском являются подобные возможности для специалистов по информационно-подрывной работе?

К слову говоря, грамотный шпион, работая с Духовным управлением мусульман, может получить выходы на взаимодействие представительств данной организации даже с российскими исправительными колониями, где имамы и представители ДУМ проводят просветительские мероприятия среди заключенных.

Безусловно, это также возможность наладить взаимодействие с сотрудниками мечетей – как в столице и в мусульманских регионах, так и в отдаленных российских городах, а уже через них, путем проведения несложной «полевой» работы – подпольные молельные дома, которые могут быть зарегистрированы как коммерческие предприятия или что-то еще, и официально никак не контролируются. В связи с чем часто используются для вербовки потенциальных террористов.

Подставное лицо?

Честно говоря, анализируя деятельность Духовного управления мусульман и ту пользу, которую могут извлечь из нее британские шпионы, в какой-то момент понимаешь, что начальник отдела науки – это лишь маленький винтик в огромном механизме.

Продвигать через него интересы зарубежных заказчиков было бы слишком, а вот использовать для выхода на более серьезных людей – как раз логично. 

Учитывая размах деятельности лиц, с которыми работала коллега Пателя Джессика Дейвенпорт – иноагента Светланы Ганнушкиной, известной своей деятельностью в нежелательных в России организациях, в том числе «Мемориале», или Александра Верховского, руководителя информационно-аналитического центра «Сова» (также иноагент), организованного при поддержке Московской Хельсинкской группы и ставившего своей целью «исследование национализма и ксенофобии, антиэкстремистского правоприменения, взаимоотношений религии и общества» – предполагаем, что замахивались работодатели Пателя и гораздо выше.

Миграционный вопрос

Ганнушкину и Верховского, ставших предметом интереса британской разведки, объединяет предмет их деятельности – оба так или иначе связаны с миграционным и исламским вопросом. 

Светлана Ганнушкина занимается миграционным лоббизмом через целую сеть организаций, суть которых заключается как в ввозе иностранцев в Россию, так и в их незаконном обустройстве с целью организации внутренних провокаций, а также создания электоральной базы, используемой антироссийскими активистами. 

Центр «Сова» отслеживает действия российских правоохранительных органов в отношении радикальных исламистских организаций, а потом пишет о «репрессивном характере» такой деятельности и «неправильном применении антиэкстремистского законодательства», рассуждая, что отдельные организации признаны экстремистскими незаконно, так как специалисты «Совы» не видели в их повестке призывов к насилию (например, так они писали о «Таблиги Джамаат»). 

В отношении отдельных организаций – например, «Хизб ут-Тахрир» -рассказывается, что их запрет «не лишен оснований», однако с точки зрения экспертов «Совы» не дает повода для обвинения их последователей в планировании насильственного захвата власти в России. 

На фоне сотрудничества с подобными персонажами, обнаружение в «разработке» британцев такой организации как Духовное управление мусульман вполне закономерно.

И направление такой «разработки» частично становится очевидным, особенно если случайно находишь в Сети слова председателя Духовного управления мусульман муфтия Равиля Гайнутдина на встрече с президентом России Владимиром Путиным в октябре 2023 года о том, что мечети – главный институт социализации мигрантов. 

Что с репутацией?

Духовное управление мусульман, согласно общедоступной информации в сети «Интернет», является сугубо представительным органом духовенства и прихожан духовных управлений в составе ДУМ РФ.

Отдельные публицисты еще в 2021 году писали о том, что организация при комментировании проблем, связанных с поведением мигрантов из Средней Азии, по большей части для проформы предлагает избегать «поголовных наказаний», призывает к «превентивному пути решения вопроса» и апеллирует к своему «многолетнему опыту работы с представителями диаспор» – однако по факту мало что делает для ликвидации идеологической базы экстремистских организаций и не слишком-то хорошо работает над мусульманским просвещением, активно не препятствуя работе нелегальных молельных домов и по большей части ограничиваясь лишь публичным осуждением разного рода негативных явлений.

Также еще в 2018 году Равиль Гайнутдин, выступая от имени Совета муфтиев России (председателем которого он также является) и ДУМ РФ, возмущенно выступил против предложения признать ваххабизм экстремистской идеологией, а ваххабитские организации – экстремистскими организациями ввиду «очевидной правовой неопределенности» данного предложения. 

На этот счет существует интересная позиция президента информационно-аналитического центра «Религия и общество» Алексея Гришина. Он объяснил отказ такого рода тем, что среди функционеров Совета муфтиев России имеются сторонники ваххабизма. 

Мимоходом напомнил про Александра Тихомирова, более известного как Саид Бурятский, члена запрещенного в России террористического объединения «Имарат Кавказ», который успел поработать в просветительской сфере Совета муфтиев России и проповедовал даже в Московской соборной мечети, где с 1996 года находится резиденция муфтия Равиля Гайнутдина и располагается Совет муфтиев России.

Также был упомянут имам мусульманской общины Воронежа (входит в состав Совета муфтиев) Мохаммед Хассун, который в 2015 году отправился в Сирию воевать на стороне террористической организации «Исламское государство». 

Специфика последнего времени

В последнее время – на фоне, мягко говоря, непростой обстановки в сфере общественной безопасности и противодействия терроризму – обращает на себя внимание интересная позиция действующего руководства Духовного управления мусульман Российской Федерации по обозначенным вопросам.

Например, по всеобщему запрету на ношение никабов. После того, как в течение одного летнего месяца исламские террористы захватили заложников в СИЗО в Ростове-на-Дону, а чуть позже – устроили серию терактов в Дагестане, вопрос пресечения проявлений радикальных исламских организаций стал предметом активного общественного обсуждения.

И в результате религиозные лидеры отдельных российских субъектов приняли меру по запретам (где-то временным, а где-то формальным) на ношение никабов, принимая во внимание сложившуюся ситуацию.

Тем не менее, первый заместитель председателя Духовного управления мусульман Российской Федерации Дамир Мухетдинов заявил, что ношение никаба российскими мусульманками – «явление не массовое, а элитарное».

Но все же, по словам доктора богословия Мухетдинова, для России никаб более традиционен, чем короткие юбки или платья с открытым воротом. «Хранителям традиционализма» Мухетдинов посоветовал в первую очередь позаботиться о молодых людях обоего пола, которые носят шорты, и только после этого «заглядывать под платки мусульманок».

Для прояснения вопроса о ношении никабов коренными мусульманскими народами России Дамир Мухетдинов порекомендовал почитать Карла Фукса, который написал «отличный труд о казанских татарах», Иоганна Готлиба, а также многочисленные «письма, написанные кавказскими имамами: имамом Шамилем, имамом Мухаммадом и другими, которые как кавказские судьи должны были бы завидовать мусульманкам, закрывающим лица».

В завершение выяснилось, что вопрос никаба вообще не является проблемой в современной российской повестке и представляет собой «особые случаи в обществе».

Еще ранее, в мае, муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов сообщал, что ДУМ РФ готово выступить в поддержку предложения главы президентского Совета по правам человека Валерия Фадеева о запрете никаба лишь в том случае, если официально будет доказана связь ношения этого головного убора с ростом риска экстремизма. 

К слову, упоминаемый выше Дамир Мухетдинов защищал не только никабы. В 2021 году, в контексте разговоров о запрете ваххабизма в России, он выступал на пленуме ДУМ РФ и заявил, что: «Такие законы мы блокируем, потому что они могут дать инструмент карать и преследовать любого добропорядочного мусульманина, а потом сиди и доказывай, что твоя борода в три раза короче архиепископа или митрополита регионов, в которых ты работаешь и никакого отношения к салафизму, ваххабизму твоя борода не имела и не имеет»

В 2023 году, выступая в Совете Федераций, Мухетдинов призвал прекратить силовые рейды для проверки документов в мечетях, исламских центрах и молельных домах: «Коллеги, наши мечети, медресе и исламские центры получают разрешения [на строительство] у государственных органов. Наши выпускники, которые работают имамами в этих мечетях, – это выпускники российских высших мусульманских учебных заведений, имеющих государственные лицензии. Это в Европе работают имамы из Турции, Алжира, Марокко. У нас – свои, родные, которые проповедуют на чисто русском языке. Прекратите кошмарить наши храмы».

Оказывается, кадры с этими рейдами расходятся по социальным сетям и медиа Ближнего Востока и в некоторых случаях подаются как «российская государственная линия» и такие моменты вредят сближению России с исламским миром.

В заключение деятель подчеркнул, что недопустимо смешивать вопросы миграционной политики, борьбу с терроризмом и этнические проблемы с религией, с функционированием и открытием новых мечетей.

И тем не менее, приводимые нами ранее слова муфтия Равиля Гайнутдина на тему того, что мечети являются главным институтом социализации мигрантов, ясно демонстрируют, что без так называемого «смешивания» в борьбе с криминалитетом явно не обойтись.

Другое дело, что ДУМ РФ и связанные с ним структуры будто бы не в состоянии на это пойти. Или вполне в состоянии, но боятся навредить своим собственным интересам?

«Криминализированная структура»

16 сентября 2024 года стало известно, что исламовед Роман Силантьев, последние годы неоднократно выступавший с критикой деятельности Совета муфтиев и ДУМ РФ, обратился к главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину с просьбой запретить Духовное управление мусульман, а также Совет муфтиев России, назвав их «наиболее криминализированными религиозными организациями страны». 

Силантьев мотивировал свое утверждение тем, что представители данных организаций чаще других фигурируют в криминальной хронике, «несмотря на то, что контролируют не более 9% зарегистрированных и не более 7% реально действующих мусульманских общин в стране».

Утверждается, что Равиль Гайнутдин и его подчинённые неоднократно высказывались в поддержку ваххабизма и таких запрещенных в России организаций как «Нурджулар», «Хизб ут-Тахрир» и др.

Также по подсчетам эксперта, 41 представитель Совета муфтиев и ДУМ РФ привлечен к ответственности по экстремистским статьям (разжигание розни, оправдание и финансирование терроризма) и он полагает, что «массовое участие не просто рядовых членов Совета муфтиев — ДУМ РФ, а духовных лидеров уровнем до муфтия в преступлениях экстремистского и террористического характера является достаточным основанием для признания этих централизованных организаций экстремистскими».

Об этом немедленно написали специалисты из центра «Сова», которые в ранних публикациях описывали Силантьева как «печально известного борца с «сектами» и «деструктивным исламом» в разделе под названием «Преследование за антиправительственные высказывания и деятельность». 

Дополнительный нюанс в том, что сам муфтий Равиль Гайнутдин в 2010 году получил предостережение о недопустимости нарушения законодательства о противодействии экстремистской деятельности от московской прокуратуры.

Оказалось, что Совет муфтиев пригласил на международную конференцию «Россия – исламский мир: партнерство во имя стабильности» гражданина Турции Мустафу Сунгура, который был последователем запрещенной в России экстремистской организации «Нурджулар». 

В Совете муфтиев и ДУМ РФ тогда отреагировали на случившееся спокойно, заявив, что «произошла досадная ошибка» и они приглашали людей на конференцию «совершенно не думая, каково направление их общественной деятельности». 

Кстати, забавный момент – в 2010 году эксперты тогда еще не иноагентского центра «Сова» назвали выдачу предостережения Гайнутдинову несправедливым, а их точку зрения привели в статье издания «Коммерсантъ». Кто же знал, что спустя столько лет эти три организации продолжат таинственным образом пересекаться?

Вопросы лояльности 

Описываемые нами события сделали появление информации о контактах представителя ДУМ РФ событием, мягко говоря, неоднозначным. Причем известно об этих контактах стало как раз накануне очередного переизбрания Равиля Гайнутдина председателем Духовного управления мусульман на новый пятилетний срок.

Отдельные источники пишут, что прошло это событие в «непростой обстановке», а представительство со стороны федеральных чиновников «явно указывало, что в московском Кремле Гайнутдинов не ходит в фаворитах».

Попутно вновь начали всплывать рассуждения о том, что ДУМ РФ стремительно теряет свое влияние, из-под крыла команды Гайнутдина уходят духовные управления в отдельных субъектах, а профилактические меры по борьбе с терроризмом и злоупотреблениями со стороны руководства национальных диаспор не находят со стороны представителей ДУМ РФ и Совета муфтиев реальной поддержки. 

Со своей стороны хотим заметить, что кое-что у ДУМ РФ и Совета муфтиев все же есть: тот самый «интеллектуальный потенциал» российской уммы, контакты с представителями диаспор, имамами, мусульманскими учебными заведениями, издание и распространение научной и религиозной литературы, доступ к контактам с научным и зарубежным дружественным сообществом и многое другое.

Данный механизм по-прежнему остается в руках ДУМ РФ, может быть использован для влияния на мусульман, чьи интересы представляют другие публичные российские организации, и явно представляет интерес для британской Короны.

Как можно работать с данными инструментами прекрасно видно на примере стран Центральной Азии, чьи учебники по истории и образу России в них уже успели прогреметь в научном сообществе. Например, в Казахстане рассказывают о том, что «советский Казахстан не имел прав и оставался одной из провинций», экономически зависел от «метрополии»,  из узбекских учебников можно узнать про «миф о цивилизационной миссии России и СССР» в Центральной Азии. В таджикистанских пошли еще дальше: оказывается, Россия и большевики совершили насильственное отторжение таджиков от исламского мира и его культуры.

Еще одним примером «научной» работы на постсоветском пространстве является распространение идей о едином тюркском алфавите с нарративами в духе «кириллица – пережиток советского прошлого». В настоящей моменте это делается с помощью протурецких организаций, которые уже давно являются проводниками британского влияния.

Без прямого влияния тоже не обошлось. Еще в апреле Дэвид Кэмерон, бывший к тому моменту главой британского МИД, совершил турне по странам Центральной Азии и Монголии. В ходе визита был анонсирован доступ преподавателям английского языка во всем регионе к специально разработанным Британским советом учебным материалам по английскому языку, и удвоение объёма финансирования стипендий Chevening для охвата большего количества людей, которые могли бы учиться в британских университетах.

В заключение

Каким образом можно использовать структуры ДУМ РФ и Совета муфтиев помимо внедрения британской «мягкой силы» догадаться несложно, если припомнить, кто стал исполнителем теракта в «Крокус Сити Холле», захватывал заложников в российских пенитенциарных заведениях или устроил серию нападений в Дагестане.

Остается надеяться, что наши предположения о возможном характере сношений  британских шпионов с представителем российского ДУМ не оправдались – и было бы неплохо, чтобы в руководстве Духовного управления мусульман Российской Федерации это подтвердили. 
https://rybar.ru/duhovnoe-upravlenie-zachem-britanii-rossijs...